Воришка в ужасе взвыл и попятился. Мэт шагнул за ним, размахивая ятаганом и продолжая читать нараспев:

В переулке снова стало тихо — настолько, насколько может быть тихо ночью в большом городе. Издалека доносились окрики, потрескивание обшивки кораблей, стоявших у причалов в гавани, шорох и писк маленьких зверьков, до сих пор не желавших смиряться с тем, что их изгнали из лесов, некогда буйно произраставших в этих краях. Но громче всего слышались голоса перекликавшихся между собой воинов, которые неумолимо приближались к гавани.

— Понял? — осведомился Мэт. — Теперь уж ты точно не соврешь. Ну, раздевайся, да поживее, а не то я так поколдую, что твоя одежда сама с тебя спрыгнет!

Воришка проворно разоблачился.

— Теперь исчезни, — посоветовал ему Мэт. — Ножик свой можешь оставить себе, если пообещаешь, что не будешь им пользоваться, если только на тебя самого никто не нападет.

— Обещаю! — с готовностью откликнулся воришка и пулей метнулся в проулок. Послышались сердитые голоса, по булыжникам мостовой загрохотали тяжелые сапоги.

— Солдаты его заметили, — сказал Балкис Мэт. — А нам надо торопиться.

Он поспешно натянул темный балахон и рубаху, бормоча:

— Ты воистину маг! — дрожащим голоском мяукнула Балкис. — Ты так легко творишь заклинания!

— Да тут ничего особенного нет, — заверил ее Мэт. — Надо только обладать сносной памятью и опытом импровизации. — Мэт похлопал себя по плечу. — Пошли, пора сматываться отсюда!

Балкис снова вспрыгнула ему на плечо. Мэт торопливо зашагал по переулку. До него донесся голос оправдывающегося воришки, и он понял, что солдаты все-таки изловили его. А это означало, что очень скоро, как только они добьются от захваченного ими воришки членораздельных объяснений, солдаты бросятся дальше по переулку. Мэт на бегу объяснил:

— Вообще-то я не любитель вот так разбрасываться заклинаниями, но у меня просто-напросто не было времени с ним препираться.

— Но почему ты боишься колдовать? — удивленно спросила Балкис.

Мэт совершил несколько крутых поворотов и объяснил:

— Потому, что никогда не знаешь, чье внимание привлечешь, колдуя.

И тут впереди вспыхнуло пламя, уплотнилось и приобрело очертания человеческой фигуры.

— Например, кого-нибудь в этом роде? — дрожащим голоском спросила Балкис.

— Угу. — Мэт сглотнул подступивший к горлу ком. — Что ты там говорила насчет ближайшего укромного уголка?

Сияющее видение мало-помалу приняло обычный человеческий облик. Перед Мэтом стоял старик в одеянии цвета полуночных небес и в конической шляпе того же цвета с загнутыми полями. Цвет одежды незнакомца красиво контрастировал с седыми усами, белоснежной бородой и пышными седыми волосами, ниспадавшими до плеч. На индуса он положительно не был похож — слишком длинным было его лицо, слишком крупным — нос, слишком светлыми — глаза. Что-то в облике незнакомца напомнило Мэту об аятолле, которого он в своем мире видел в выпусках теленовостей, — быть может, глаза, сверкавшие фанатичным блеском.

Таинственный незнакомец медленно поднял руку, наставил указательный палец на Мэта и голосом, дрожащим от гнева, изрек:

— Кто ты такой, что смеешь изгонять Ангра Майнью из его владений? Бледнолицый, холоднокровный тупица! Разве ты не ведаешь того, что такова предначертанная Великому Хану судьба — сметать все на своем пути?! Разве не ведаешь ты, что он должен положить все земли к ногам Аримана, дабы Повелитель Тьмы стал навсегда править этим погрязшим в распутстве миром? Ибо если этого не случится, Ахурамазда не сможет восстать, сбросить его с престола, и восторжествовать, и освободить всех от оков Зла, дабы затем править миром в спокойствии и радости! Неужто ты решишься лишить все человечество рая на земле? Неужто ты настолько дерзок, что готов выступить против богов?

— Вообще-то да, если на то пошло, — довольно храбро отозвался Мэт. Тирада старика получилась достаточно продолжительной для того, чтобы Мэт успел прийти в себя. — Я всегда придерживался мнения о том, что люди способны сами править миром — с Божьей помощью, конечно. Но Его помощь нужна всем. Без нее ничто не может существовать.

— Ересь! — вскричал обезумевший старик. — Тебе заморочили голову эти индусы, поклоняющиеся пороку! Не ведомо ли тебе, что мир уравновешен между силами тьмы и силами света — между Ангра Майнью и Ахурамаздой? Разве не знаешь ты, что они равно сильны, и что каждый из них жаждет покорить землю, и что важно, чью сторону в их борьбе примут люди? Приверженцы какого из богов победят в битве, тот бог и восторжествует над их недругами!

— Вот такое, стало быть, зыбкое равновесие, да? — хмыкнул Мэт, сокрушенно покачав головой. — Боюсь, старичок, не могу с тобой согласиться.

— Говори со мной с подобающим уважением! — возопил старик. — Называй меня Арьяспом, верховным жрецом!

— Я склонен назвать тебя заблуждающимся, — спокойно и дерзко проговорил Мэт. — Ибо я верю, что Бог Добра всесилен и что злое божество существует только благодаря его воле.

Арьясп опустил руку, дрожащим перстом указал на Мэта:

— Ты из еретиков-иудеев!

— Ну что-то в этом духе, — поджал губы Мэт и задумался. — Я — христианин, а это в некотором роде — иудаистская ересь.

— Ты проиграешь, ты умрешь! — взорвался Арьясп. — Я одолею тебя своими чарами, я напущу на тебя орды колдунов! Никому не устоять против Аримана! Никто не может противиться воле Ангра Майнью! Повелитель Тьмы должен восторжествовать, и тогда Великое Колесо повернется снова и восцарствует Ахурамазда!

Мэт сдвинул брови.

— Почему ты так уверен в том, что...

— Сзади! — взвизгнула Балкис и спрыгнула с плеча Мэта. Мэт резко развернулся, но опоздал. По его виску вместо затылка пришелся сильнейший удар дубинкой. Перед глазами у Мэта потемнело.