Стражники у дверей, ведущих в детскую, даже не успели встать по стойке «смирно». Химена пулей пролетела мимо них и вбежала в комнату. Вбежав, она тут же остановилась, и Рамон чуть было не налетел на нее и увидел, что она зажала ладонью губы. Химена издала протяжный скорбный стон. Рамон обошел жену и увидел пустую колыбельку принцессы, пустую кроватку принца, яркие игрушки, разбросанные по полу, веселые рисунки на стене. Внуков в детской не было.

Начальник стражи калифа поклонился Мэту.

— Прости недостойного, о почтенный!

— Простить — за что? — вытаращил глаза Мэт. — За то, что ты верно служишь своему господину и защищаешь его, как можешь? Это достойно похвалы, а не прощения.

Начальник стражи выпрямился. Вид у него был недоверчивый и опасливый.

— А я слыхал, что франки безжалостны.

— Это все болтовня, — махнул рукой Мэт. — Досужие сплетни. Верховный жрец гур-хана поклоняется Князю Лжи, достойнейший из воинов. Теперь надо с осторожностью верить слухам. Не мог ли бы ты сказать калифу обо мне?

— Сию минуту, эфенди! — Начальник стражи развернулся, гаркнул приказ своему подчиненному, и этот стражник опрометью бросился к дворцу. Начальник стражи отвесил Мэту полупоклон и гостеприимно указал на ведущие во дворец двери. — Не желаешь ли уйти с солнцепека, почтенный?

— Да, это было бы славно, — кивнул Мэт, наклонился, скатал циновку и взял ее под мышку.

Циновка весила фунтов десять, и ноша сильно оттянула плечо Мэта. Распрямившись, он покачнулся. Пушистый хвост Балкис пощекотал его правое ухо, ее усики — левое. Мэт зашагал к дверям, ухитрившись не выдать изнеможения.

Следом за начальником стражи Мэт вошел в просторную палату, стены которой были выложены светлым камнем. После ослепительного утреннего солнца здесь казалось сумеречно и прохладно.

— Изволишь ли испить чего-нибудь прохладительного, почтенный гость? — услужливо спросил начальник стражи.

Ответить Мэт не успел — вернулся посланный к калифу стражник.

— Калиф примет благородного посланника сейчас же!

Следом за стражником появился управитель дворца.

— Сюда, господин, прошу сюда!

Он развернулся и поспешил к дверному проему, имевшему форму ланцета. Мэт последовал за ним, искренне сожалея о том, что у него нет возможности переоблачиться во что-либо более подобающее для встречи с калифом. Шансов сменить гардероб у него положительно не было с того времени, как он угодил на галеру.

Управитель провел Мэта не в тронный зал, а в более скромные палаты для аудиенций, где с поклоном предложил Мэту сесть.

— Калиф выйдет к тебе через несколько минут, господин, — сообщил он и потянулся к Мэту. — Если позволишь, я заберу эту зверушку...

Балкис выгнула спину и зашипела.

— Прошу прощения, но это — часть моего магического арсенала, — объяснил Мэт.

Управитель отдернул руки. Вид у него, правда, был не очень уверенный.

— Я слыхал, — робко промолвил он, — будто бы франкские ведьмы владеют духами в обличье животных, но никак не думал, что такими животными владеют тамошние чародеи.

— Ты не ошибался, — заверил его Мэт. — Балкис — необычная кошка, но она смертная. Может быть, у нее — девять жизней, но в конце концов, она все же смертная.

Лицо управителя продолжало выражать сомнение. Однако он решил пока больше не трогать ни эту тему, ни кошку.

— Как скажете, господин.

Он отступил к стене и погрузился в безмолвие, как и все прочее, что находилось в палатах, включая и стражников, вооруженных ятаганами и стоявших по двое у каждой стены, сложив руки на груди. При этом пальцы их правых рук располагались в непосредственной близости от рукояток ятаганов, притороченных к широким поясам.

Мэт не имел ничего против их присутствия. Как бы ни было важно дело, с которым он прибыл, каким бы высоким ни было его положение, этикет требовал, чтобы он ожидал калифа не менее пяти минут. Согласно этикету в палатах для аудиенций должны были присутствовать стражники, хотя особого толка от них при том, что Мэт был магом, не было. Правда, судя по тем опасливым взорам, которые они время от времени бросали на Мэта, сами стражники на этот счет придерживались несколько иного мнения. Мэт при этом отлично понимал, что любой из них способен отрубить ему голову еще до того, как он закончит чтение первой катрены, но, видимо, стражники этого явно не знали, а Мэт ничего не имел против этого.

Точно так же он не возражал и против того, что управитель так и не поднес ему ничего прохладительного. Честолюбие калифа было бы сильно уязвлено, если бы он, войдя в палаты, застал своего гостя за потягиванием шербета.

Помимо более или менее обычной меблировки, в палатах стоял большой резной стул, а перед ним — низенький столик и менее внушительный, но тоже роскошный второй стул. Стены представляли собой ширмы, являвшие шедевры геометрической резьбы. Единственное широкое окно было затянуто шелком. Декор палаты был прост, однако создавал безошибочное впечатление роскоши и власти, стоявшей за этой роскошью.

Распахнулась дальняя дверь. В палаты вошел калиф.

Мэт встал и коснулся кончиками пальцев лба, губ и груди и поклонился — но не слишком низко, естественно.

— Желаю долголетия калифу и гибели — его недругам!

— И тебе долгих лет, лорд-маг.

Калиф также прикоснулся ко лбу, губам и груди и ответил Мэту легким поклоном.

Мэт выпрямился, после чего они с калифом несколько секунд изучали друг друга. Каждый пытался оценить слабые и сильные стороны другого. Перед Мэтом стоял высокий араб с орлиным носом, пытливыми глазами и аккуратно подстриженной бородой и усами. Одет калиф был в атлас и шелка, а в булавке, скреплявшей его тюрбан с украшением из перьев, сверкал большой рубин.

Калиф улыбнулся и опустился на стул.

— Рад приветствовать тебя, лорд-маг. Смею ли я надеяться на то, что за тобой следует ее величество во главе войска?

— Она определенно в пути, — ответил Мэт, но не сел, продолжая следовать этикету. — Но при том, какое большое войско она ведет, движется она не так быстро, как я.

— Конечно. Стало быть, она отправила тебя посланником ко мне?